Таким образом судьбоносными в истории объекта Марадыковский стали 2016 и 2017 гг., когда его перепрофилирование могло быть реализовано как минимум в двух направлениях:
- в "государственных интересах" (остатьяся на балансе оборонки);
- в интересах частно-государственного партнёрства (инвестпроекты промышленных корпораций и концернов, крупных холдингов или ОАО), либо полностью частных инвестиций.
Но что-то пошло не так. В чём действительно требуется разобраться, выявить если не конечных выгодоприобретателей перехода объекта из ведения Министерства Обороны к дочке ГК "Росатом", то точно идейных вдохновителей, аппаратных тяжеловесов...
13 октября 2017 года Президент В.В. Путин
утвердил "Перечень поручений по итогам завершения работ по уничтожению химического оружия в Российской Федерации".
Именно этот документ стал ключевым в оформлении третьего, альтернативного варианта, вопреки предложениям МРГ - включения в систему ПТК по переработке отходов 1 и 2 классов опасности. Следует спустя полгода зафиксировать, что нашумевшее "медведевское" Постановление от 30 апреля 2019 г. № 540 стало бумажным самолётиком, столкнувшим глыбу с горы. Признаю ошибку.
Как известно, накануне судьбоносного решения осенью 2017 года в адрес Президента было также направлено
письмо министра природных ресурсов и экологии Сергея Донского. В нём высказывалась идея руководителя ведомства о назначении именно "Росатома" федеральным оператором по утилизации опасных отходов, в частности
"аккумуляторных батарей и градусников" (вот откуда они стали перекочёвывать из статьи в статью!). Также министр Донской напомнил, что у «Росатома» есть «успешный опыт реализации государственной политики в области обращения с радиоактивными отходами», предложил передать госкорпорации промышленные объекты по уничтожению химического оружия для перепрофилирования их в межрегиональные центры по обращению с опасными промышленными отходами.
О кадрах, приписных к заводам крестьянях, тьфу, манагерах, позже.